На этой неделе на заседании трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений под председательством вице-премьера О.Ю. Голодец случился спор между председательствующей и замминистра финансов А.М. Лавровым.

С давних пор заведующий в министерстве бюджетной политикой и методологией Лавров держался твердо, отстаивая методологический принцип «и кроватей не дам, и умывальников».

Когда же социальный вице-премьер пожелала и кроватей, и умывальников, которые, по мнению О.Ю. Голодец, возможно взять в сокровенном Резервном фонде, стойкий Лавров отвечал, открыто намекая на опрометчивую недальновидность О.Ю. Голодец: «Ну, давайте израсходуем Резервный фонд и ФНБ, это значит, что в ближайшие 2–3 года мы все средства потратим, а дальше видно будет», — подразумевая, что дальше видно ничего не будет, и денег в том числе.

Дебаты о кроватях и умывальниках ведутся не первый год и даже не первое десятилетие, и довод, приведенный Лавровым, до сих пор ставил в них точку. Ибо в самом деле, что же дальше? Ответ «Мы нашей бабушки домик пропьем // По закладной, сначала по первой, потом по второй» считался неубедительным, и чиновники Минфина так всегда брали верх в споре.

Однако О.Ю. Голодец нашла неожиданный аргумент. Она возразила замминистра Лаврову: «Ну а так они просто пропадут. Мы же понимаем, что сегодня риски размещения денег настолько высоки, что вы не можете гарантировать, что эти деньги сохранятся». С тех пор как постсоветские правительства вообще столкнулись с проблемой размещения денег  (1990-е годы этой проблемы не знали, ибо размещать было нечего), впервые правительственная чиновница такого уровня открыто усомнилась в надежности размещения русских денег в ценных бумагах правительства США. Они не были прямо поименованы, но участники — и даже наблюдатели дискуссии — не дети, всем было понятно, что в первую очередь речь идет именно о них.

Конечно, нельзя сказать, что довод «Он, может быть, господин и хороший, он только отдавать плохой» вообще до О.Ю. Голодец не использовался. Использовался, ибо, с одной стороны, даже чисто теоретически — без отсылок к политической злобе дня — многим представлялось, что при объеме американского долга, делающем его выплату принципиально невозможным, складирование средств в американские ценные бумаги является делом достаточно рискованным.

Можно — до поры до времени — прибыльно вести операции даже с билетами МММ, но полагать их безусловно надежным вложением было бы опрометчиво. В вопросе же о том, в какой фазе находится американская долговая пирамида, есть разные мнения, в том числе и довольно пессимистические.

С другой стороны, даже если не вдаваться в алхимию американских финансов, в последнее время, с введением режима санкций против России, ряд высокопоставленных лиц США сделал заявления о том, что цель санкций — и настоящих, и возможных будущих — причинить России максимальный ущерб и тем самым принудить ее к изменению политики с неправильной на правильную.

Правильную, с точки зрения США, естественно. Замораживание активов является одним из таких санкционных приемов, оно использовалось США в отношении других держав, и коль скоро цель есть максимизация ущерба, то гарантия сохранности средств не очень высока. Если Россию открытым текстом сравнивают с Третьим рейхом, а В.В. Путина с фюрером и рейхсканцлером, то с какой радости проявлять особую щепетильность при обращении с авуарами рейха?

До сих пор, однако, такие доводы были сугубо зарезервированы за коммунопатриотическими политиками и экспертами. Их мог — с достаточной, впрочем, осторожностью — использовать лидер КПРФ Г.А. Зюганов, без особой осторожности — ибо «Мели, Емеля, твоя неделя» — к ним мог прибегать единоросс-патриот Е.А. Федоров, но уже явные представители партии власти воздерживались от малейших публичных намеков на ненадежность подвалов американского казначейства.

В этом смысле бывший министр финансов А.Л. Кудрин как и не уходил из правительства, и формулу «Нет бога, кроме Вашингтонского обкома, и USD — пророк его» вслед за ним все высшие чиновники исповедовали с горячей, чтобы не сказать фанатической верой.

Теперь что-то (в общем-то, даже понятно, что — жить захочешь, не так раскорячишься) надломилось. Социальный вице-премьер, ни разу не являющаяся диссиденткой, ниже коммунопатриоткой, произносит речи, которые хоть и Зюганову впору. Воистину, «Ты победил, Геннадий Андреевич!».