Иосифа Виссарионовича Сталина хоронили 9 марта 1953 года. Одним из тех, кто выступал с прощальным словом, был В.М.Молотов (кстати, в этот день ему исполнялось 63 года). Он был дольше всех и ближе всех знаком с усопшим: под руководством В.И.Ленина они вместе ставили на ноги ещё в 1912 году рабочую газету «Правда». Более десятилетия несли ответственность за страну в качестве первых лиц: Сталин как руководитель ВКП(б), а Молотов как глава правительства.
Да и в личной переписке, которую вёл Сталин, Молотов занимает, можно сказать, первое место. Так вот в тот печальный день В.М.Молотов, в частности, сказал: «Сталин не только осуществлял все эти годы повседневное руководство социалистическим строительством в СССР. Он постоянно работал над теоретическими проблемами строительства коммунизма в нашей стране и над проблемами международного развития в целом, освещая светом науки марксизма-ленинизма пути дальнейшего развития СССР, законы развития социализма и капитализма в современных условиях. Он вооружил нашу партию и весь советский народ новыми важнейшими открытиями марксистско-ленинской науки, которые на многие годы освещают наше движение вперёд, к победе коммунизма».
Зачем мы возвращаемся к его теоретическому вкладу
И.В.Сталин постоянно подчёркивал, что он всего лишь ученик Ленина, и в своём теоретическом анализе, пожалуй, точно следовал этой формуле. Он вообще исходил из того, что в борьбе пролетариата и его союзников за свои классовые интересы идейная преемственность, базирующаяся на диалектико-материалистической теории, является предпосылкой побед и потому необходима. В первой же лекции цикла «Об основах ленинизма», прочитанного в апреле — мае 1924 года в Коммунистическом университете имени Я.М.Свердлова, Сталин говорил: «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности». Потом он эту формулу повторял неоднократно. Правильная формула! Но здесь хотелось бы обратить внимание на сталинскую логику: В.И. Ленин — продолжатель дела К. Маркса, И.В. Сталин — ученик и продолжатель дела Ленина. Жаль, что эту ниточку потом бездумно оборвали: слишком дорого это обошлось нашей партии, Советской стране, международному коммунистическому движению, миру в целом. А Сталин настаивал на такой преемственности.
В последней своей теоретической работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (впервые опубликована в газете «Правда» 3—4 октября 1952 года) Сталин снова неоднократно ссылался на Ленина и приходил к выводу: «История нашего социалистического строительства показывает, что этот путь развития, начертанный Лениным, полностью оправдал себя».
Из теоретического развития Сталиным ленинских идей сегодня выберем лишь одно актуальное направление — образ социалистического созидания. Этот вопрос сегодня выдвинула сама жизнь. И это понятно: реставрация капитализма явно демонстрирует свою нежизнеспособность. Следовательно, вся тактика работы Коммунистической партии должна быть подчинена решению стратегической задачи — возвращению к строительству социализма. Мы должны объяснить трудящимся, куда их зовём, призывая избавиться от гнетущего их всевластия капитала. Антикапиталистические силы и тем более их коммунистический авангард должны знать закономерности общественного развития, не обещать нереального, не подстраиваться под сиюминутные настроения, предрассудки и заблуждения масс, а вести их за собой на основе проверенной временем научной теории.
И.В.Сталин на практике возглавлял процесс воплощения в жизнь великого ленинского открытия о «слабом звене в цепи капитализма». Он углубил это открытие. В.И.Ленин обосновал возможность первоначальной победы социалистической революции в одной или нескольких странах. Сталин теоретически и практически доказал возможность плодотворного социалистического строительства первоначально в одной стране. В 1938 году он писал, отвечая одному из комсомольских пропагандистов:
«Может ли рабочий класс нашей страны преодолеть противоречия с нашим крестьянством и наладить с ним союз, сотрудничество? Может ли рабочий класс нашей страны в союзе с крестьянством разбить буржуазию нашей страны, отобрать у неё землю, заводы, шахты и т. п. и построить своими силами новое, бесклассовое общество, полное социалистическое общество?..
Ленинизм отвечает на эти вопросы положительно.
Ленин учит, что «мы имеем всё необходимое для построения полного социалистического общества». Стало быть, мы можем и должны собственными силами одолеть свою буржуазию и построить социалистическое общество».
Сталин дал образцы применения марксизма-ленинизма к практике социалистического строительства, которое последующие руководители нашей Компартии повторить не сумели — и не только из-за слишком мелкого своего масштаба, но и из-за поверхностного знания, из-за примитивного представления о марксистско-ленинской теории. Не случайно и сегодня можно встретиться с работами, в которых за новизну выдаётся повторение теоретических и мировоззренческих задов то вековой, а то и более чем двухтысячелетней давности. Такой «хвостизм», в частности, проявляется, например, в том, что под слишком громкие уверения в верности Ленину предлагается очень критически, чуть ли не с подозрением относиться к… Карлу Марксу, «вытеснившему диалектический подход диалектико-материалистическим», навязавшему коммунистическому движению воинствующий материализм.
Наконец, не будем закрывать глаза и на то, что фигура Сталина оказалась в центре острейшей идеологической битвы. Ненависть буржуазии к нему порождена его жёсткой приверженностью коммунистической идеологии и суровым проведением классового подхода к явлениям экономики, политики и идеологии. Эта классовая ненависть капитала подкрепляется, с одной стороны, любителями «политической середины» (В.И.Ленин с сарказмом писал: «Середины нет. О середине мечтают попусту барчата, интеллигентики, господчики, плохо учившиеся по плохим книжкам»), с другой — «социалистами» буржуазного толка, о которых К.Маркс и Ф.Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» писали: «Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования нынешнего общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата…»
Глубокое внимание к творчеству И.В.Сталина не равнозначно его идеализации. Но пренебрежение к его теоретическому творчеству равнозначно безразличию к революционному делу борьбы за интересы пролетариата, за прерывание капиталистической реставрации и возвращение на магистральную дорогу мировой цивилизации — строительство социалистического общества.
Полевение мира и борьба за социализм
Можно говорить, что история повторяется, можно говорить, что это — случайные совпадения. Но, как бы то ни было, 79 лет назад, 23 июля 1934 года, состоялась беседа И.В.Сталина с английским писателем Г.Уэллсом. При жизни вождя о ней писалось немало. Она не без основания увязывалась с беседой этого фантаста с В.И.Лениным в холодной и голодной Москве 1920 года. Подчёркивалось, что за 14 лет Россия под руководством большевиков не только вышла из мглы, но и воплотила в жизнь смелые планы «кремлёвского мечтателя», как Уэллс назвал в своей книге Ленина. Всё это так. Но сегодня в этой беседе англичанина со Сталиным интересен не столько исторический аспект, сколько методологическая составляющая.
В последние годы часто и справедливо говорят о полевении мира. Но подобный «сдвиг влево» происходит в массовом сознании западного мира не впервые.
Вот о чём говорил И.В.Сталину 79 лет назад Г.Уэллс: «Моя поездка в Соединённые Штаты произвела на меня потрясающее впечатление. Рушится старый финансовый мир, перестраивается по-новому экономическая жизнь страны. Ленин в своё время сказал, что надо «учиться торговать», учиться этому у капиталистов. Ныне капиталисты должны учиться у вас постигнуть дух социализма. Мне кажется, что в Соединённых Штатах речь идёт о глубокой реорганизации, о создании планового, то есть социалистического, хозяйства».
У другого политика «от радости б в зобу дыханье спёрло». А Сталин спокойно отвечает: «Та цель, которую преследуют американцы, возникла на почве экономической неурядицы, хозяйственного кризиса. Американцы хотят разделаться с кризисом на основе частнособственнической деятельности, не меняя экономической базы… Они сохраняют тот экономический строй, который обязательно должен приводить, не может не приводить к анархии в производстве. …Поэтому объективно никакой перестройки общества не получится».
Строго следуя принципам марксистско-ленинской методологии, Сталин не сомневается, что без революции в обществе может осуществляться только косметический ремонт, а любая смена политического курса будет служить укреплению позиций буржуазии: «В результате напора снизу, напора масс буржуазия иногда может идти на те или иные частичные реформы, оставаясь на базе существующего общественно-экономического строя. Поступая так, она считает, что эти уступки необходимы в интересах сохранения своего классового господства. В этом суть реформ. Революция же означает переход власти от одного класса к другому. Поэтому нельзя называть какую бы то ни было реформу революцией».
Отвечая на другой вопрос писателя, Сталин замечает: «Конечно, старая система рушится, разлагается. Это верно. Но верно и то, что делаются новые потуги иными методами, всеми мерами защитить, спасти гибнущую систему… Старый мир рушится. Но вы не правы, когда думаете, что он рухнет сам собой. Нет, замена одного общественного порядка другим общественным порядком является сложным и длительным революционным процессом. Это не просто стихийный процесс, а это борьба, это процесс, связанный со столкновением классов. Капитализм сгнил, но нельзя его сравнить просто с деревом, которое настолько сгнило, что оно должно само упасть на землю. Нет, революция, смена одного общественного строя другим всегда была борьбой, борьбой на жизнь и смерть. И всякий раз, когда люди нового мира приходили к власти, им надо было защищаться от попыток старого мира вернуть силой старый порядок, им, людям нового мира, всегда надо было быть настороже, быть готовыми дать отпор покушениям старого мира на новый порядок».
Г.Уэллс пытается выдать за главную проблему современности противоречие между индивидуализмом и социализмом. И.В.Сталин поправляет его: «Но разве можно отрицать контраст между классами, между классом имущих, классом капиталистов, и классом трудящихся, классом пролетариев? С одной стороны, класс имущих, в руках которых банки, заводы, рудники, транспорт, плантации в колониях. Эти люди не видят ничего, кроме своего интереса, своего стремления к прибыли. Они не подчиняются воле коллектива, они стремятся подчинить любой коллектив своей воле. С другой стороны, класс бедных, класс эксплуатируемых, у которых нет ни фабрик, ни заводов, ни банков, которые вынуждены жить продажей своей рабочей силы капиталистам и которые лишены возможности удовлетворять свои самые элементарные потребности. Как можно примирить такие противоположные интересы и устремления? Насколько я знаю, Рузвельту не удалось найти путь к примирению этих интересов. Да это и невозможно, как говорит опыт».
Беседа клонится к завершению. Г.Уэллс соглашается, что революции являются составной частью человеческой истории. И тогда Сталин говорит о «трёх пунктах», трёх предпосылках для установления социализма: «Во-первых, главное для революции — это наличие социальной опоры. Этой опорой для революции является рабочий класс.
Во-вторых, необходима вспомогательная сила, то, что называется у коммунистов партией. Сюда войдут и интеллигентные рабочие, и те элементы из технической интеллигенции, которые тесно связаны с рабочим классом. Интеллигенция может быть сильна, только если соединится с рабочим классом. Если она идёт против рабочего класса, она превращается в ничто.
В-третьих, нужна власть как рычаг преобразования. Новая власть создаёт новую законность, новый порядок, который является революционным порядком.
Я стою не за всякий порядок. Я стою за такой порядок, который соответствует интересам рабочего класса… И, наконец, вы не правы, если думаете, что коммунисты влюблены в насилие. Они бы с удовольствием отказались от метода насилия, если бы господствующие классы согласились уступить место рабочему классу. Но опыт истории говорит против такого предположения».
Ценность этой беседы в том, что в ней прекрасно изложены многие методологические принципы марксизма-ленинизма. Конечно, не все. Пожалуй, нет ни одной сталинской теоретической работы, в которой он не касался бы философского фундамента осмысления действительности. Большое внимание он уделил методологическим вопросам, например, в статье «О диалектическом и историческом материализме». Из-за этого даже счёл нужным включить её в качестве одной из глав в знаменитый «Краткий курс истории ВКП(б)».
Действительно, положения статьи (впервые опубликована в газете «Правда» 12 сентября 1938 года) и сегодня заслуживают того, чтобы их усвоил каждый партиец, каждый сторонник КПРФ, не говоря уж о её командных кадрах. Сталин чётко указывал: «В своей практической деятельности партия пролетариата должна руководствоваться не какими-либо случайными мотивами, а законами развития общества, практическими выводами из этих законов». И далее следует прямое указание на содержание этих законов: во-первых, «материальная жизнь общества есть объективная реальность, существующая независимо от воли людей, а духовная жизнь общества есть отражение этой объективной реальности, отражение бытия». Во-вторых, «материальная жизнь общества, его бытие является первичным, а его духовная жизнь — вторичным, производным».
Противоречия переходного периода
XVII съезд ВКП(б) вошёл в историю партии как «съезд победителей». О какой победе шла речь? Было бы глупо думать, что Сталин и его соратники так поименовали этот партийный форум лишь потому, что на нём вчерашние «вожди» внутрипартийной оппозиции выходили на трибуну политически помятыми и публично посыпали голову пеплом. У партии была принципиально иная традиция величания предыдущих съездов: XIV — съезд индустриализации, XV — коллективизации, XVI — съезд наступления по всему фронту. Иначе говоря, почётные наименования давались по особенностям общественно-экономических процессов, определявших жизнь Советской страны.
Обращают на себя внимание два признака времени, указанные Сталиным в 1934 году на XVII партсъезде: во-первых, «капиталистическое хозяйство в СССР уже ликвидировано, а единолично-крестьянский сектор в деревне оттеснён на второстепенные позиции», во-вторых, «этот гигантский подъём мог развернуться лишь на базе успешного строительства социализма, на базе общественного труда десятков миллионов людей, на базе преимуществ социалистической системы хозяйства перед системой капиталистической и единолично-крестьянской». Это было прямым указанием на то, что СССР находится на этапе строительства социализма, что в экономике на господствующие позиции вышел социалистический уклад.
В чём же победа, если переходный период от капитализма к социализму, начавшийся после победы Великого Октября, всё ещё продолжался?
Сталин прекрасно знал ленинские труды. В апреле 1918 года, оспаривая «особое мнение» тех, кто вошёл в историю под именем «левых коммунистов», В.И.Ленин писал: «Неужели не ясно, что в материальном, экономическом, производственном смысле мы ещё в преддверии социализма не находимся? И что иначе, как через это, не достигнутое ещё нами «преддверие», в дверь социализма не войдёшь?» Методологическое значение этой фразы колоссально: здесь Ленин в рамках переходного периода от капитализма к социализму чётко выделяет два этапа. Первый связан с решением социально-экономических задач, которые в развитых странах решались в рамках капиталистической формации, тем самым создавая материально-технические предпосылки для того, чтобы трудящиеся могли приступить к строительству социализма. Второй период, образно названный «преддверием социализма», представляет собой собственно социалистическое строительство, фундаментальной задачей которого является переход от многоукладной экономики к экономике собственно социалистической.
Сталин солидарен с ленинским представлением о переходном периоде. В «Экономических проблемах социализма в СССР» он напоминает, что Советская власть при «отсутствии в стране каких-либо готовых зачатков социалистического хозяйства… должна была создать, так сказать, на «пустом месте» новые, социалистические формы хозяйства». XVII съезд ВКП(б), безусловно, был «съездом победителей», ибо под руководством партии страна менее чем за полтора мирных десятилетия вышла в «преддверие социализма».
Менее чем через два года после «съезда победителей» в речи на Первом всесоюзном совещании стахановцев Сталин обращает внимание на одну из важнейших особенностей строительства социализма: «Наша пролетарская революция является единственной в мире революцией, которой довелось показать народу не только свои политические результаты, но и результаты материальные. …К сожалению, одной лишь свободы далеко ещё недостаточно. Если не хватает хлеба, не хватает масла и жиров, не хватает мануфактуры, жилища плохие, то на одной лишь свободе далеко не уедешь». А поэтому «значение стахановского движения состоит в том, что оно открывает… практическую возможность дальнейшего укрепления социализма в нашей стране, возможность превращения нашей страны в наиболее зажиточную страну».
Как известно, предвоенные пятилетки в целом позволили СССР «пробежать» за десятилетие тот путь, на который ведущим капиталистическим странам потребовалось 50—100 лет. Но сельскому хозяйству такой темп оказался не под силу. Более того, например, в РСФСР показатели 1934 года по валовому сбору зерновых впервые были превышены лишь в 1956 году. Что касается поголовья крупного рогатого скота, то после 1934 года его годовой прирост отмечался только в 1936 и 1937 годах. Кроме того, Сталин в докладе о Конституции СССР отмечал, что «сектор мелких единоличных крестьянских хозяйств с его отсталой сельскохозяйственной техникой» ещё сохраняется, хотя и «занимает теперь незначительное место». Однако, несмотря на то, что сохранялись ещё и нэп, и мелкотоварный частный уклад, докладчик сформулировал следующий вывод:
«Наше советское общество добилось того, что оно уже осуществило в основном социализм, создало социалистический строй, то есть осуществило то, что у марксистов называется иначе первой, или низшей, фазой коммунизма. Значит, у нас уже осуществлена в основном первая фаза коммунизма, социализм». Здесь автор явно переходит от общественно-экономической логики к логике сугубо политической, а то и юридической. Принятие новой Конституции можно было обосновать только переходом страны на новый этап общественного развития. Для партийного съезда серьёзной победой представлялся выход в «преддверие социализма», для создания новой Конституции желателен уже построенный в основном социализм.
В 1937—1938 годах стремление завысить взятую социально-экономическую высоту усиливается. На то был ряд причин. Во-первых, внутрипартийные противостояния. Политические процессы в СССР привели к усилению атак на ВКП(б) и на положение в Советской стране. Особенно усердствовали троцкисты, назойливо утверждавшие, что сталинский курс на строительство социализма в одной стране завершился провалом. Самым убедительным опровержением этой лжи стало утверждение о построении социализма в СССР. Впрочем, многие буржуазные круги Запада вполне соглашались, что социализм в СССР стал фактом. И было бы политически нелогично, если бы их утверждения начал опровергать Сталин.
6 мая 1937 года в «Правде» было напечатано сталинское «Письмо составителям учебника истории ВКП(б)». В нём автор предложил схему периодизации развития советского общества. Примечательно название предложенной им последней главы учебника — «Партия большевиков в борьбе за завершение строительства социалистического общества и проведение новой Конституции. (1935—1937 годы)». Выходило, что на выделенный ещё В.И.Лениным период «преддверия социализма» стране хватило… двух лет.
О политическом характере новых оценок развития страны свидетельствует и аргументация, к которой прибег Сталин, выступая с Отчётным докладом на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б). 9 марта 1939 года он говорил: «Со времени Октябрьской революции наше социалистическое государство (не общество, а государство. — В.Т.) прошло в своём развитии две главные фазы.
Первая фаза — это период от Октябрьской революции до ликвидации эксплуататорских классов. …Вторая фаза — это период от ликвидации капиталистических элементов города и деревни до полной победы социалистической системы хозяйства и принятия новой Конституции. Основная задача этого периода — организация социалистического хозяйства во всей стране и ликвидация последних остатков капиталистических элементов, организация культурной революции, организация вполне современной армии для обороны страны».
Ясно, что «ликвидация последних остатков капиталистических элементов» — это не что иное, как классовая борьба. Но и её роль в самом конце 1930-х годов Сталин стал оценивать, можно сказать, исходя из политической конъюнктуры. 9 марта 1939 года с трибуны XVIII партсъезда он говорил: «Особенность советского общества нынешнего времени в отличие от любого капиталистического общества состоит в том, что в нём нет больше антагонистических, враждебных классов, эксплуататорские классы ликвидированы, а рабочие, крестьяне и интеллигенция, составляющие советское общество, живут и работают на началах дружественного сотрудничества. В то время, как капиталистическое общество раздирается непримиримыми противоречиями между рабочими и капиталистами, между крестьянами и помещиками, что ведёт к неустойчивости его внутреннего положения, советское общество, освобождённое от ига эксплуатации, не знает таких противоречий, свободно от классовых столкновений и представляет картину дружественного сотрудничества рабочих, крестьян и интеллигенции. На основе этой общности и развернулись такие движущие силы, как морально-политическое единство советского общества, дружба народов СССР, советский патриотизм».
Но всего два года назад, в речи на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года, Сталин утверждал: «Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба должна у нас будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится всё более и более ручным. Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу даёт возможность оправиться для борьбы с Советской властью». Увы, события рубежа 1980—1990-х годов скорее подтвердили, чем опровергли прозорливость этой оценки. Но перед Великой Отечественной войной политик и государственный деятель в Иосифе Виссарионовиче явно оттесняли теоретика-мыслителя.
Надо признать, что даже в завышенных сталинских оценках находили отражение явления реальной действительности. Так, он ничуть не лукавил, говоря 11 декабря 1937 года на предвыборном собрании Сталинского избирательного округа города Москвы: «У нас социализм не просто строится, а уже вошёл в быт, повседневный быт народа. Лет 10 тому назад можно было бы дискутировать о том, можно ли у нас строить социализм или нет. Теперь это уже не дискуссионный вопрос. Теперь это уже вопрос фактов, вопрос живой жизни, вопрос быта, который пронизывает всю жизнь народа. На наших фабриках и заводах работают без капиталистов. Руководят работой люди из народа. Это и называется у нас социализмом на деле. На наших полях работают люди без помещиков, без кулаков. Руководят этой работой люди из народа. Это и называется у нас социализмом в быту, это и называется у нас свободной социалистической жизнью». И это Сталин говорил после собственных рекомендаций авторам «Истории ВКП(б)» и вопреки им. Говорил не о том, что социализм «в основном построен», а о том, что он строится.
Товарищ Сталин поправляет товарища Сталина?
Победа в Великой Отечественной войне и успешное восстановление разрушенного захватчиками народного хозяйства побудили И.В.Сталина вновь вернуться к вопросу о том, на какой стадии развития находится советское общество. В «Экономических проблемах социализма в СССР» их автор фактически отходит от высказанного им же на XVIII съезде тезиса: «Но развитие не может остановиться на этом. Мы идём дальше, вперёд, к коммунизму». Кстати, не исключено, что именно эта фраза потом стала для Н.С.Хрущёва подсказкой для его шапкозакидательского лозунга о «развёрнутом строительстве коммунизма в СССР» и «создании материально-технической базы коммунизма» к 1980 году.
Сталин же в своей работе 1952 года сосредоточивает внимание на противоположном посыле. Не отказываясь от движения к коммунизму как стратегической цели, он обращает внимание читателей на товарный характер производства в советском обществе и на сохранение действия в нём закона стоимости. Важнейшее теоретическое значение этих положений в том, что на анализе реальных общественно-экономических отношений делался вывод о социализме как особом, отнюдь не краткосрочном этапе исторического развития. При этом отмечалось, что ему присущи отдельные законы, сохранившиеся от капитализма. Марксист Сталин настаивает на том, что это — объективные законы:
«Некоторые товарищи отрицают объективный характер законов науки, особенно законов политической экономии при социализме. Они отрицают, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, происходящих независимо от воли людей. Они считают, что ввиду особой роли, предоставленной историей Советскому государству, Советское государство, его руководители могут отменить существующие законы политической экономии, могут «сформировать» новые законы, «создать» новые законы. Эти товарищи глубоко ошибаются. …Люди могут открыть эти законы, познать их, учитывать их в своих действиях, использовать их в своих интересах, но они не могут изменить или отменить их».
Среди законов, объективное действие которых при социализме «защищал» Сталин, на первое место поставлен закон стоимости. Но это означало признание товарного характера производства и распределения при социалистических производственных отношениях. Их историческую неизбежность в условиях советского социализма середины XX столетия Сталин убедительно обосновал: «Товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время такой же необходимостью, какой они были, скажем, тридцать лет назад, когда Ленин провозгласил необходимость всемерного разворота товарооборота». И далее Сталин повторяет ленинский аргумент о необходимости обеспечить союз рабочего класса и крестьянства. В частности, «для экономической же смычки города и деревни, промышленности и сельского хозяйства сохранить на известное время товарное производство (обмен через куплю-продажу) как единственно приемлемую для крестьян форму экономических связей с городом и развернуть вовсю советскую торговлю, государственную и кооперативно-колхозную, вытесняя из товарооборота всех и всяких капиталистов».
На первый взгляд у сталинского обоснования явный изъян, ибо капиталисты из товарооборота уже вытеснены. Но Сталин приводит здесь аргументы, справедливые для переходного периода от капитализма к социализму, для «преддверия социализма». Судя по всему, он делает это вполне осознанно, ибо его представление о «социализме в основном» весьма близко к образу «преддверия социализма».
Он опирается на то, что «в настоящее время у нас существует две основные формы социалистического производства: государственная — общенародная и колхозная, которую нельзя назвать общенародной». Позже этот тезис получил распространение в несколько изменённом виде: стали говорить о двух формах собственности, подчёркивая тем самым, что у них одно содержание. Сталин ставит вопрос иначе: он анализирует общенародную и колхозную формы производства и подходит к ним как к общественно-экономическим укладам, обращает внимание на то, что «рабочие и колхозное крестьянство составляют всё же два класса, отличающиеся друг от друга по своему положению», а следовательно, и по интересам, хотя они и «лежат на одной общей линии». Не случайно же в этой работе подчёркивается, что для крестьян приемлем только обмен через куплю-продажу.
Фактически Сталин подвёл читателя к выводу о сохранении многоукладности советской экономики. Но это нисколько не мешает ему повторять, что в СССР построен «социализм в основном». Во-первых, «социализм в основном» — это социализм ещё не полный, не «зрелый» или «развитой», не до конца построенный. Во-вторых, нам следует помнить ленинское замечание о том, что «ни один коммунист не отрицал, кажется, и того, что выражение «социалистическая Советская республика» означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание новых экономических порядков социалистическими».
В-третьих, говоря о советском социализме, в котором сохранено товарное производство, Сталин настойчиво подчёркивал, что «нельзя отождествлять товарное производство с капиталистическим производством. Это — две разные вещи». Немудрено, что в такой ситуации он предпочитал говорить о социализме без каких-либо оговорок, что не мешало ему трезво оценивать советские экономические реалии.
В своей последней теоретической работе Сталин предложил формулировку основного закона социализма: «Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».
Несколькими страницами ниже Сталин снова возвращается к основному закону социализма: «Следовательно, обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества — это цель социалистического производства; непрерывный рост и совершенствование социалистического производства на базе высшей техники — это средство для достижения цели. Таков основной экономический закон социализма».
Зачем потребовалось такое повторение? Возможно, потому, что он хотел подчеркнуть цель социалистического созидания, для выполнения которой советскому обществу предстояло сделать очень и очень многое. Обо всём этом мы, коммунисты, должны помнить, борясь за возвращение на путь социалистического созидания.
Так случилось, что Сталин работал на опережение. В пору горбачёвской «перестройки» вести атаку на общество социалистического созидания ренегатам помогало полное забвение самого существования основного закона социализма. Стрелки противостояния были сознательно переведены на противопоставление плана и рынка. Между тем Сталин, не отвергая закона планомерного, пропорционального развития народного хозяйства, решительно отрицал, что он является основным экономическим законом социализма. И отмечал, что он «может дать полный эффект лишь в том случае, если имеется задача, во имя осуществления которой совершается плановое развитие народного хозяйства… эта задача содержится в основном экономическом законе социализма. Поэтому действия закона планомерного развития народного хозяйства могут получить полный простор лишь в том случае, если они опираются на основной закон социализма».
Сегодня мы хотим как можно полнее представить образ социалистического будущего. Реально у нас есть возможность предложить обществу видение не столько зрелого социализма, сколько переходного периода к нему, видение «преддверия социализма». В этом деле сталинский анализ может принести немалую пользу. Думается, особенно актуально его предупреждение: «Товарное производство приводит к капитализму лишь в том случае, если существует частная собственность на средства производства, если рабочая сила выступает на рынок как товар, который может купить капиталист и эксплуатировать в процессе производства, если, следовательно, существует в стране система эксплуатации наёмных рабочих капиталистами».
В наших эскизах и чертежах будущего непозволительно ни под какими предлогами поддерживать сохранение рабочей силы как товара, ибо это означает эксплуатацию человека человеком. Нам надо прислушаться в Сталину, писавшему, что «капиталистическое производство начинается там, где средства производства сосредоточены в частных руках, а рабочие, лишённые средств производства, вынуждены продавать свою рабочую силу как товар».
* * *
Сталин осмысливал и обобщал проблемы реального процесса социалистического созидания. И то, что в этом процессе было закономерным, должно будет повториться и тогда, когда мы вернёмся к социалистическому строительству после преодоления капиталистической реставрации. Следовательно, нам нужно глубокое знание уже однажды пройденного пути. Сталин этой стороне знания уделял огромное внимание. Он, как известно, в начале 1950-х годов был инициатором создания марксистского учебника политической экономии: «Учебник нужен не только для нашей советской молодёжи. Он особенно нужен для коммунистов всех стран и для людей, сочувствующих коммунистам. Наши зарубежные товарищи хотят знать, каким образом мы вырвались из капиталистической неволи, каким образом мы преобразовали экономику страны в духе социализма, как мы добились дружбы с крестьянством, как мы добились того, что наша недавно нищая и слабая страна превратилась в страну богатую, могущественную, что из себя представляют колхозы, почему мы, несмотря на обобществление производства, не уничтожаем товарного производства, денег, торговли и т.д. Они всё это хотят знать не для простого любопытства, а для того, чтобы учиться у нас и использовать наш опыт для своей страны».Увы, мы потеряли социалистические завоевания наших предшественников. Теперь не только зарубежным товарищам, но и нам предстоит осваивать заново опыт созидания советского социализма.
По страницам газеты «Правда», Виктор Трушков
Принят II Чрезвычайным Съездом КПРФ 
Знамя КПРФ – красное.