Специальный репортаж из Кущевской. Окончание

Банда цапков буквально правила станицей последние 20 лет. На их счету — убийства, избиения, изнасилования, отъем земель у фермеров. Численность «бойцов» группировки достигала 200 человек. Кущевская милиция, прокуратура и суды, «закорешившись» с бандитами, прикрывали преступления и помогали устранять свидетелей. Последние годы цапки все активнее старались легализоваться, продвигались в местную власть. Костяк банды был арестован после чудовищного убийства семей Аметовых, Касьян, Мироненко и Игнатенко, произошедшего 4 ноября. Среди двенадцати погибших было четверо детей: 14-летнего мальчика и двух девочек пяти и полутора лет зарезали вместе со взрослыми, девятимесячная девочка задохнулась в дыму, когда ублюдки подожгли дом.

Сергей Цапок, Алексей и Евгений Гуровы (Бобры), Вячеслав Скачедуб, Андрей Быков, Игорь Черных, Вячеслав Рябцев (Буба), Владимир Запорожец (Камаз), Владимир Алексеев (Беспредел) сейчас находятся в СИЗО в ожидании суда. Сергей Цеповяз был отпущен под залог. Двое подозреваемых уже мертвы. Сергей Карпенко (Рис-младший), согласно официальной информации, попытался повеситься и скончался в больнице в ночь на 1 августа. Еще один цапок Виталий Иванов в ночь с 29 на 30 июня был найден повешенным в камере-одиночке в психиатрической больнице в Краснодаре, куда его отправили для прохождения судебно- медицинской экспертизы. В станице в их самоубийства не верят.

Кущевская активно отстраивается. Достроили ледовый дворец, заканчивают еще советский долгострой — спортивно-развлекательный центр на пятаке. В срочном порядке реконструируется кинотеатр «Дружба». И обещают, что к концу августа будет 3D.

Вечером вся станица, которой можно выходить в центр, собирается у фонтана. Фонтан — это гордость кущевской администрации. В июне этого года сделали светомузыку, и два часа в пятницу, субботу и воскресенье фонтан «танцует» под марш Мендельсона и попсу. Развлечение довольно сомнительное, учитывая, что летом в жилые дома воду дают на два часа — утром и вечером, а ее стоимость самая дорогая в Краснодарском крае.

Прямо от площади начинается улица со стелой «Кущевский Арбат» — главный променад в станице. По «Арбату» ходят разряженные девушки на невероятной высоты каблуках и группы парней в майках и шортах. Парни через одного «арнольды» — раскачанные плечи просто не позволяют держать руки вдоль тела. Встречаясь, ребята либо серьезно пожимают друг другу руки, либо провожают внимательными взглядами. У кустов бабка торгует кулечками с семечками и орешками. Пиво берут в магазинчике подальше. Некоторые сознательно заворачивают бутылку в пакет, чтобы не получить «распитие». Потому что «теперь менты воспряли».

Менты

Кущевские менты «легли» под цапков еще в 2000 году, а с 2005-го цапки открыто крышевали РОВД: закупали для отдела мебель, компьютеры, сплитсистемы, обеспечивали горячее питание и оплачивали обучение особо талантливых сотрудников. Глава РУБОПа Александр Ходыч был кумом Сергея Цапка и, участвуя в совместных разводках местного бизнеса, получил звучную кличку Мистер Миллион. А начальник РОВД Виктор Бурнусов при встрече отдавал честь матери главаря банды Цапчихе. После ноябрьского убийства Ходыч оказался в СИЗО, Бурнусов подал в отставку, почти два десятка сотрудников РОВД были уволены. Правда, злые языки утверждают, что больше всего уволенных — во вневедомственной охране, «для числа».

Возбудили несколько уголовных дел — в частности, на следователя Екатерину Рогозу, осмелившуюся обратиться к президенту с заявлением, что расследование по вымогательству Вовы Беспредела ее убедил прекратить лично районный прокурор. В конце концов, уголовное дело закрыли, уволив Екатерину с «волчьим билетом». «Уволили 17 декабря. Сказали, временно, шум утихнет – восстановим, - говорит Екатерина. – Я из дома не выхожу. Я больше никому не верю». Найти работу в станице девушка не может до сих пор. В то же время у начальницы детской комнаты милиции Татьяны Ремескевич, укрывшей изнасилование несовершеннолетней тем же Вовой Беспределом и получившей за это условные 1,5 года, с трудоустройством проблем не возникло. Работает в бутике, торгует платьями. Еще несколько уволенных восстановились: например, начальник краевого центра по противодействию экстремизму Александр Богданов успешно доказал, что деятельность цапков носила «неэкстремистский характер», а значит, он тут ни при чем.

Когда прокуратура уехала, кущевские полицейские с облегчением пересели обратно на свои машины. Во время проверок все – от лейтенантов до начальства -  ездили на одолженных «семерках» и «девятках».

Взамен отправившегося в отставку Виктора Бурнусова назначен Александр Сокрутенко из Тихорецка. Он привел в станицу свою команду, возглавившую ОБЭП и уголовный розыск.

Бывшие сослуживцы описывают Сокрутенко как крайне амбициозного карьериста, «мента от бога», «хозяина». Свою задачу перед подчиненными Сокрутенко обрисовал просто — к Олимпиаде сделать станицу красной. «Мы должны быть закон, и мы будем закон». Подчиненные приняли его приказ к исполнению.

Для начала, устав от уличных драк толпа на толпу, сотрудники полиции ввели неписаный закон — больше трех по улицам не ходить. Любая толпа молодых парней отправлялась в отделение, где «прокатывались пальчики», фотографировались лица и проводилась разъяснительная работа об опасности участия в молодежных ОПГ — иногда с применением спецсредств. В результате теперь по центру в присутствии полиции молодежь ходит аккуратными троечками.

С зимы произошло несколько уличных драк с участием полиции в качестве одной из сторон. Одного особо буйного и нетрезвого сотрудника угрозыска, размахивавшего в мае месяце пистолетом у кинотеатра «Дружба», местные жители разоружили, побили и отобрали удостоверение. Трофей отнесли в штаб федерального СК, но, насколько известно, никакого официального продолжения история не имела.

Сотрудники СК, по словам местных, тоже отметились в драках, правда, больше в барах и кафе. «Придут, напьются и начинают: мы московские-ростовские. А мы показываем, что мы кущевские. Одному москвичу по весне нос сломали». Сломанный нос, правда, в СК отрицают гневно.

Кроме тихорецкой команды есть группы сотрудников, переехавших в Кущевскую из Славянска-на-Кубани и из станицы Павловской. В отличие от тихорецких, они не стесняются выбивать признательные показания. Особое внимание они уделяют цапковским шестеркам, оставшимся на свободе. Я беседовала с человеком, на левом запястье которого — бугор из заживших и свежих шрамов. Он действительно состоял в цапковкой группировке, но вышел из нее еще при Коле*, «ужаснувшись». За выход бывшие товарищи избили его до реанимации и раздробленных берцовых костей, и он вспоминал тот день как самый страшный в своей жизни. Теперь, чтобы избежать пыток, каждый раз, попадая в милицию, он полосует себя бритвой.

Именно менты из Славянска-на-Кубани «решают вопросы». Стоимость «хулиганки» за восемь месяцев без цапков выросла вчетверо — с 25 тысяч до ста. Причем, возмущаются кущевцы, иногда деньги берут, а вопрос не решают.

В качестве посредников в станице появились так называемые «ментовские» — люди, открыто сотрудничающие с полицией. Немного, человек 30 на всю станицу. Их презирают и к ним же обращаются за помощью. Криминал уже пообещал после отъезда из станицы федерального СК «сотворить предел» — наказать всех, кто за эти восемь месяцев замарался в сотрудничестве с полицией и следственным комитетом, и вообще «болтал много».

Прижали спиртовых барыг, до этого крышуемых цапками. Наркоторговцы, испугавшись новых борзых ментов и «понаехавшего» следственного комитета, ушли из района сами – и теперь героин можно купить только в Ростове. В результате наркоманы массово перешли на «крокодил» - дезаморфин, для изготовления которого требуется лишь бензин и безрецептурные лекарства и от которого безжалостно  гниет тело.

Строить вместе с полицией новое, светлое и безопасное будущее кущевцы не хотят. «Никогда не была и не будет наша станица красной. Почему? Потому что их не уважает даже кошка». Станичники помнят, как в 2006 году на стрелке с цапками мент, испугавшись кулака Беспредела, «рыдал посреди станицы».

Пример соседней станицы Ленинградской, которая давно и прочно «под ментами» и живет неплохо, даже горячую воду дают не по часам, не убеждает никого. «В Ленинградской менты правят, да. Но есть и нормальные взрослые банды, есть ребята Лени Черепа, которые держат рынок и строительный бизнес, есть блатные. Вопросы обсуждаются, то есть — равновесие. А у нас ниша освободилась мгновенно, и если менты ее займут, сладко не будет никому. Всех додавят».

Станичники уже не рассматривают цапков как возможный сдерживающий фактор. Кущевцы уверены, что возвращение цапков в станицу, даже если они целыми и невредимыми выйдут на свободу, не состоится никогда — «тут их ждут татары, и много кто ждет». «Поэтому предел наступит, а затем и передел. Здесь мира не будет, потому что уважения к человеку у нас не было никогда, а было уважение к земле. История Кущевской начинается только».

Цапчиха

Кущевский районный суд уже месяц рассматривает дело о 15 миллионах, по версии следствия, похищенных матерью Николая и Сергея Цапков — Надеждой Алексеевной Цапок, или Цапчихой. Цапчиха и ее фирма «Артекс-Агро», только официально обладающая 13 тысячами гектаров земли, даже сейчас — мощнейшая действующая сила в станице. Я была на двух заседаниях. На процесс из местных не ходит никто. Только действующие лица — Надежда Цапок, главный бухгалтер Надежда Вежливая, адвокаты. Приговор будет в начале следующей недели, и этого приговора ждет вся Кущевская: «Если Цапчиха не сядет, она вытащит своих».

Надежда Алексеевна Цапок абсолютно спокойна. Нервничает Вежливая – главный бухгалтер фирмы, интеллигентная дама с палочкой. Она уже призналась, что пыталась списать оформление липовой справки о налогах на умершего в декабре бизнесмена Исаева.

Обвинение настаивает на том, что Надежда Цапок, имея задолженность по налоговым сборам на 30 тысяч рублей, в апреле 2010-го дала указание подделать справку о полной выплате налогов, чтобы получить 15 миллионов рублей субсидии. Чтобы обеспечить себе алиби, Цапчиха уехала в Израиль лечиться…

В версию следствия верится слабо — из-за цифр. Для фирмы с миллиардными оборотами обманывать бюджет на 30 тысяч рублей смешно. И даже на 15 миллионов смешно — примерно столько Цапчиха имеет только с месячной продажи молока. Да и  сама «умышленная недоплата налогов», строго говоря, неуплатой не является – деньги просто перевели не на тот государственный счет, сделав ошибку в одной из граф. На суде адвокаты доказывают, что последующая подделка справки о выплате налогов – лишь лихорадочная попытка бухгалтерии скрыть собственный косяк перед руководством, которое на момент косяка уезжало в отпуск.

— Это суд за фамилию, Нюрнбергский процесс, — говорит Надежда Алексеевна. — Они убивают мой бизнес, мое дело.

Убийство 12 человек она называет «событиями». Но говорит только о своем хозяйстве как заведенная. Так вот, после «событий» пропали 500 из 850 коров голштинской породы, которых ей должны были поставить из Австралии в декабре: «Притом 175 голов доставили больных». Администрация «дала обратку» на несколько сделок с землей. Отказал в кредите Россельхозбанк. Край отказал в субсидии «на коров» и на  удобрения, и удобрения не закупили, и пшеницы в этом году собрали на 10 центнеров меньше, чем в прошлом. Кроме дела по 15 миллионам еще одно уголовное дело находится в производстве: две девушки с Украины написали заявления, что их держали на ферме в положении рабов. («Гулящие девки, на трассе в попутку сели — и тю. А паспорта у бригадира остались», — объясняет муж Цапчихи Виталий.) И еще арбитраж в Краснодаре…

На «X-трейле» Цапчиха везет нас смотреть свое золотое хозяйство. Точнее, маленькую его часть — путь только по периметру цапковских земель занимает пять часов. Сейчас заготавливают кукурузу на силос — машина фрезой срезает высокие стебли, перемалывает их в своем нутре и зеленым пахучим потоком выплевывает в кузов грузовика. Надежда Алексеевна утверждает, что пшеницу уже всю убрали, но в станице говорят — убирают до сих пор, самые последние, потому что никто не хочет идти к Цапчихе работать. Не из принципиальных соображений — просто в прошлые годы цапковские шестерки, охранявшие поля, били работников за малейшую провинность и деньги зажимали, а отказаться от найма было нельзя. Теперь можно.

Ферма — полностью компьютеризирована, с родильным отделением, с каруселями, на которые коров загоняют доиться, с бесконечными стойлами «для разных возрастных групп». Коровы, маркированные синими номерными бирочками в ушах, проходят с рождения и до смерти замкнутый цикл, меняя лишь стойла и корпуса. У кормоцеха отдыхают смешливые работницы в платках, рядом трутся механики. Коровы шарахаются от протянутых рук.

— Я говядину не ем теперь, как ими начала заниматься, — говорит Надежда Цапок. — Не могу.

У нее странные глаза — темные, навыкате, без всякого выражения, как у акулы. Я понимаю, что такой взгляд уже видела — у Джалиля Аметова, потерявшего 4 ноября всю свою семью.

— Со мной все перестали общаться, — говорит Цапчиха. — Кто позвонит, к тому сразу же следственный комитет наведывается. Зимой в Ростов ездила, в больницу. Так там ко мне подошли, сказали: ночь переночуете — уходите, не хотим вас у себя держать… Соседки на лавочке перед домом говорят: что ты к нам не выходишь? А я отвечаю: сейчас вы тут за меня трете, а если выйду, за кого будете тереть? А я такая же, как все. Зависти в людях много.

Рассказывает, что стресс снимает «цветочками»: «Дома развожу. Сейчас им говорю: простите, что мало вам внимания уделяю».

И ни одного слова о сыне, который на всю страну стал известен как убийца и которого, возможно, пытают в тюрьме. Спрашиваю — поясняет спокойно: «Я ему ничем не могу сейчас помочь. Хуже только может стать. К ним же не пускают адвокатов, то есть якобы они отказались от наших адвокатов, а общаются с государственными. Не знаю, что с ними там делают. Цеповяза на руках выносили… потом следователи просили меня купить сыну лекарства. Психотропные, рецептурные. Я спрашиваю: есть рецепт? Нет? Тогда никаких лекарств. Не купила, конечно. А если бы меня с сумкой взяли, а там — лекарства?»

Только в марте Надежда Алексеевна решила навестить сына, несмотря на подписку о невыезде. Просто сели в машину невестки Анжелы и поехали. «Нас с самого начала вели. А под Бесланом остановили. Ну, Анжела в права пятерку положила, как обычно делается. Потом выходит из их машины нас предупредить, что задержка. И тут ее хватают. Вообще я натерпелась страха, что не выпустят меня». Больше Цапчиха к сыну не ездила.

Вдруг подходит совсем близко, дышит в лицо. «У нас же самое развивающееся предприятие края. Есть бизнес-план на расширение, — говорит. — Хлеб свой, жилье для молодых работников, обеды по 10 рублей. Коммунизм. Вот закроют меня, и куда все? У нас же все мычит, доится, телится, жрет, дохнет. Пшеница ни в чем не виновата, кукуруза… Земля моя…» С ужасом вижу, как на ее остановившихся глазах выступают слезы. Она не плачет, говоря о сыне. Она плачет над коровами и землей.

Прошу все-таки «высказать мнение» о «ноябрьских событиях». «Никто никогда не узнает, что там произошло, — задумчиво говорит Цапчиха. — Но я не ездила и не принимала работу, как менты говорили вначале… Что я там через рабицу лазила… Не могу я лазать через рабицу. Но смотрите — полный дом гостей, а этот Джалиль уезжает за пивом, а потом едет на фазенду и сидит там. Сторож заболел… Что, человека не могли на ночь найти? И говорит, говорит словами Корниенки. Знаете, эта сука сдохла недавно? И слава богу, что сдохла».

Павел Корниенко возглавлял кущевскую милицию с начала 90-х до 2000 года и был непримиримым врагом цапков. О его мотивах говорят разное, о его методах — тоже. Но цапкам тогда действительно приходилось трудно — милиция их «щемила».

Цапчиха говорит, что Корниенко пытался осуществить рейдерский захват ее земель. Говорит еще, что «менты контролировали направление наркотиков на Цукеровку».

Про остальных заключенных поясняет: «Это нормальные ребята, росли все на моих глазах. Ну, дрались, татар гоняли, как без этого? У нас нормальная станица. Убивают, да — как и везде: от зависти, от ревности, по пьяни. Мы самые обычные».

Родные

— Для нас за девять месяцев не изменилось совсем ничего, — говорит Вика Костюк.

Мама Лены (жены Джалиля) и бабушка девятимесячной Амиры этих девяти месяцев не заметила. Вика очень внимательно перебирает один-единственный день — 4 ноября.

Лена позвонила маме в 16.44. Сказала, что все нормально, Джалиль собирается на фазенду сторожить поля, а вообще к ним приехало много гостей, и сейчас она к ним спускается. Мама рассказала, что была на могиле у бабушки. «Все, я иду к гостям». Попрощались.

Предчувствие было, но несильное, просто какая-то муть в голове. Вика даже перезвонила, но Лена трубку не взяла — наверное, положила телефон на стол и веселится. «Обычно мы ее к себе забирали, когда Джалиль уезжал. Но гости, там были дети, и как Амирку от них отрывать? А если бы я поехала? Почему я не почувствовала, что помощь ей нужна? Она же такая беззащитная, я же ее защищала всегда!»

Пытаюсь объяснить Вике, что тогда убитых было бы 13. Не слушает — перебирает фотографии. Фотоальбом недавно выпал из шкафа. У всего есть тайный смысл, и теперь Вика смотрит карточки, пытаясь понять, что хотела сказать ее умершая дочь.

Вот Лена совсем маленькая. Вот выпустилась из школы — белые банты, улыбка отличницы. Свадебная фотография. Лена в белом облаке, счастливый Джалиль, абсолютно не похожий на себя нынешнего, их родители по бокам. С этой фотокарточки остались живы двое — Вика и отец Лены Сергей. Вика рассказывает и рассказывает, сколько ножевых ранений нанесли Лене и как выглядела Амира в морге. Хвастается, что «у Лены единственной волосы остались».

На шкафу целый алтарь. Еще фотографии есть в комнате Ксюши, младшей сестры Лены. Невероятная красавица Ксюша сейчас собирается на свидание — одевает длинные серьги со стразами, залезает в туфли, черные волосы заплетает в хвост. В июне она сдала ЕГЭ и уже поступила на туризм и сервис в Краснодар. Эти полгода Ксюша провела на таблетках, и Вика очень благодарна ростовским врачам, что таблетки были правильные, не вызывали сонливости и позволили-таки этот ЕГЭ сдать. Еще учителя — они сообщали, когда у Ксюши начиналась истерика, и тогда Вика «ловила» ее на полдороги к дому. Ксюша и Лена были очень близки, жили в одной комнате, и младшая Ксюша всегда защищала старшую сестру. «Ксюша всегда была сильнее Лены, жестче», — говорит Вика. 14 мая Ксюша дала сольный двухчасовой концерт в кущевском ДК — индийские танцы. Набился полный зал, и два часа Ксюша танцевала перед станицей, убившей ее сестру.

Сама Ксюша мила и приветлива. Показывает свою любительскую фотосессию: девушку засовывают в багажник машины, мужская рука у горла. Девушка выхватывает пистолет. Преступник убит.

Парня Ксюши зовут Оник. «Он из простой семьи, — говорит Вика. — Но я плачу, плачу… Ксюша, не выходи замуж!»

Ксюша целует маму, уходит. «И детей, — продолжает Вика. — Заперли бы на летней веранде, они бы и не увидели ничего. У Паши 7 ножевых ранений, потом голову ему отрезали…»

— Беспредел несколько раз пытался с Леной познакомиться, — говорит Вика. — 16 ей было. Лена знала, что хамить цапкам нельзя, отвечала вежливо: «Меня зовут Лена, но встречаться с тобой я не буду». А этот отвечал: «Если кто тебя обидит, позвони мне». Как у него поднялась рука?

Вика работает операционной медсестрой. И особенно ее мучает, что все предыдущие годы она спасала цапков. «Гурову руку вот только в сентябре зашивала». Вспоминает, как в октябре 2002-го, когда тогдашнего лидера бригады Николая Цапка расстреляли, в ординаторскую звонили мамы изнасилованных девочек и просили «не спасать». «И денег предлагали, и плакали. И все равно мы делали все, чтобы спасти. И то, что он умер, не наша вина, отвечаю перед Богом — сделали все. Хотя матери звонили, плакали. И Бубу, которого расстреляли вместе с ним, мы спасли. А потом он убил мою дочь».

Весной с холециститом на операцию привезли Виталия Валериановича — мужа Цапчихи. Вика зашла к нему в палату. «Я просто хотела понять, посмотреть в его глаза. Наклонилась над ним, спрашиваю: «Больно?» Я была в «пижаме» (операционная форма. — Е.К.), он меня не узнал. Улыбается, говорит: «Нет, нормально все». «А мне очень больно», — говорю. Потом уже везем его на операцию, а за мной бежит Цапчиха. Говорит: «Мы уедем, уедем». Заходим в стерильную зону, я закрываю дверь, а она открывает. Я снова закрываю, а она открывает и толкает дверью меня. «Ты еще и толкаешься?» — говорю. И как вцеплюсь в нее. Я бы глаза ее наглючие выцарапала, если бы девчонки не оттащили. Она побежала к главврачу, от операции меня отстранили, отпустили с суток. Она там еще наезжать пыталась, но девчата ей все: «Как вам не стыдно, как вы себя ведете». Так еще на санитарочку нашу поперла: «Кто ты такая?» А санитарочка отвечает: «Я человек». Цапчиха же ходит по станице, как ни в чем не бывало. Свежий маникюр, педикюр, стрижка. Кто-то делает ей этот маникюр».

— Я хочу, — говорит Вика, — чтобы все они были живы. Потому что смерть — это подарок. Я хочу, чтобы они были живы и мучались, а Цапчиха смотрела бы на эти мучения и ничего не могла сделать. Изо дня в день. Изо дня в день.

Сейчас Вика продолжает волноваться за свою дочь и внучку. Пытается убедиться, что «хорошо им там, что ничто не тревожит, не мучает». Смотрит «Битву экстрасенсов», «Говорящую с призраками». Из передач следует, что «если человек тяжело уходил, ему там тоже будет тяжело». И Вика даже созванивалась с «Битвой экстрасенсов»: «Но они хотели обязательно войти в дом. А Джалиль не разрешил».

Все новости по процессу над Цапчихой семья Костюк узнает из «Авторадио». Кущевская газета «Вперед» за все это время лишь дважды упомянула фамилию Цапок: статья через два месяца после убийства и еще новостная заметка по процессу с осторожной ссылкой на «РИА Новости». Отец Вики Анатолий Сторожок написал стихотворение для Амиры и Лены и отнес его в редакцию — и редакция потребовала 500 рублей, чтобы опубликовать «на правах рекламы». После ареста цапков автоматического восстановления свободной прессы не произошло, разве что главу района Ханбекова начали упоминать в каждом номере. «То на комбайне, то на заводе». Кущевцы ехидно советуют любимой газете отвести Ханбекова на инспекцию в выгребную яму — там он еще не был, кажется.

Вообще, газета «Вперед» не пишет много о чем. В станицу вернулась Галина Крошка, ранее осужденная ректор Северо-Кубанского гуманитарно-технологического института. Именно она в 2005-м впервые произнесла фамилию Цапок — студенты сообщали об избиениях, студентки — об изнасилованиях. Тогда в Кущевской тоже была проверка с высокими чинами, но проверка уехала, а Галина Крошка осталась. И кущевский РУБОП под руководством кума Сергея Цапка Ходыча возбудил уголовное дело о торговле липовыми дипломами. В СИЗО она сошла с ума. Сейчас у нее ремиссия, и в станицу вместе с ней вернулась вся ее семья — дочь, зять, внуки. На днях Крошке делали операцию — обнаружилось, что девятый позвонок, видимо, за время нахождения в СИЗО, был сломан.

Освободили преподавателя Наталью Сивцеву, проходившую по делу соучастницей. Кущевский судья Шаповалов дал ей семь лет. Сивцева отсидела пять. Ее не реабилитировали, нет — просто в марте президиум Краснодарского краевого суда смягчил приговор «в связи с состоянием здоровья». «Мы и не рассчитывали на большее, - говорит ее дочь Лена. – Не будут же они признавать, что посадили невиновную».

Сивцева тоже перенесла операцию, ждет вторую. В тюрьме она фактически ослепла.

Джалиль Аметов удалился на фазенду и в Кущевской появляется редко: лишь на кладбище или к сестре, поиграть с шестимесячной племяшкой. Организует работу на полях и продажу зерна, договаривается о строительстве мечети на кладбище и центра для попавших в трудную ситуацию семей в своем бывшем доме. Вместе с ним на фазенде живет около десятка его друзей, которые сейчас вывозят семьи из станицы, — за эти месяцы Джалиль поссорился с милицией, с местным криминалом и бизнесом. Спрашиваю, что будет, если цапков выпустят. «Значит, мне придется их убивать», — говорит с улыбкой.

Центр

— Чё развалился, пельмень, свинья е…я? — несется над площадью.

У стелы на пятаке каждая лавочка занята, на каждой — компания.

— Пойдем покружим, — говорит Олег.— Тошно тут сидеть.

Кружить — значит без особого смысла кататься на скорости по станице. Это чуть ли не главное тут развлечение. Особой активности ГАИ, на которую так жалуются местные водители, не видно — перед пятаком тачки тормозят, визжа, улетают в отрыв, идут юзом, двое парней забрались в багажник и теперь с важным видом катаются по Ленина туда-сюда. Каждая машина оценивается и обсуждается. Круто, чтобы корпус был утоплен, а диски были в цвет.

— «Мерс» лупатый такой, 3,5 литра     72-го года, М-ка, шестиступенчатая коробка передач. Пацан продает за 300 рублей, не битый…

На соседней лавочке четверо молодых людей и одна девушка обсуждают, где можно нормально одеться: «В Ростове - Бершка, Зара. А в Пятигорске на рынке Монклер стоит от 500 рублей».

Приходит Саня. Он очень злой. Саша работает в отделе животноводства в местной администрации. И в пятницу им объявили, что теперь на них помимо прямых обязанностей — «соцнагрузка»: сагитировать по тысяче человек за «Единую Россию». Саше достались несколько улиц заречного района подкущевки…

— Сто раз спросил — сто раз послали. Как говно ни назови… Вот вы в чем не согласны с политикой «Единой России»? А, Кабан?

— Ты чё, Сань? — Кабан спрашивает испуганно.

— А за кого голосовать? — начинает политликбез Саша. — А голосуешь против всех — побеждает опять же «Единая Россия». Так какая разница?

— Ты всех так агитируешь? — уточняет Юра. — Неудивительно, что тебя посылают.

— Короче, пацаны, завтра надо с утра проехать быстренько, листовки в ящики покидать. Работа оплачивается.

Кабан морщится, но соглашается: покидаем.

Обсуждают закрытие «Тайги» — единственного ночного клуба в станице. Хозяин клуба, цапок Кролик сейчас в бегах — изнасиловал несовершеннолетнюю. «Заодно ремонт летом сделают, — говорит Кабан. — Летом нам и так нормально, а осенью откроют».

На соседней лавочке разговор переходит на некого Богдана, который избил человека за 150 рублей.

— Вот сколько стоит жизнь? — патетически спрашивает худенькая девчонка с распущенными волосами. — Даже не вся жизнь, а почка, например?

Юра, который работает на одном из складов БТРЗ, рассказывает, как из частей можно собрать танк, «но целый проще увести, конечно». Сходятся на том, что «поехали бы по адресам» и от Кущевки мало бы что осталось. «Я бы сразу два-три взял, — признается Кабан. — Дел много».

Елена Костюченко
Анна Артемьева
(фото)

04.08.2011

 

Хозяйка «Артекс-Агро» Надежда Цапок

 

 

 

Ксюша и Вика — сестра и мама убитой Лены Костюк

Семейные фотографии Лены и ее дочери Амиры

Любимая обезьянка девятимесячной Амиры

Танцующий фонтан на пятаке