Синхронное обращение российских властей к мысли о подъеме пенсионного возраста выглядит как ренессанс давнишних передовых принципов. Однако их смысл прямо противоположен. На милитаризацию нужно все больше денег, и пора забрать их у пенсионеров.

Тезис о том, что гражданам надо позже выходить на пенсию, внезапно овладел умами буквально всех наших руководящих лиц. Даже той их части, которая раньше симпатий к этому тезису не питала или, как минимум, хорошо их скрывала. Министр финансов Антон Силуанов долгое время был буквально единственным, кто публично и многократно требовал повысить пенсионный возраст. Социальный блок всегда был против, а председатель правительства, если и говорил на эту тему, то нечто совершенно невразумительное.

И вдруг почти консенсус. В среду Дмитрий Медведев оповестил публику: "рано или поздно придется принимать решение о том, чтобы пенсионный возраст увеличивать". "Это объективный процесс, — отметил премьер. — Только забегать вперед не надо…" Так что теперь различие между Силуановым и Медведевым сводится лишь к тому, что первый хочет сделать это немедленно, а второй без "забегания вперед", не уточняя, какой темп "бега" он считает подходящим.

По занятному совпадению, в тот же день министр здравоохранения Вероника Скворцова уполномочила ТАСС заявить, что "в целом для мужчин и для женщин это полезно — дольше быть в строю", и что "мы каких-то не видим противопоказаний к тому, чтобы со временем действительно начать плавно увеличивать пенсионный возраст". Хотя ее начальница, вице-премьер Ольга Голодец, неоднократно заверяла, что тема повышения пенсионного возраста закрыта на 10 лет вперед, и еще месяц назад торжественно подтверждала эту свою позицию, демарш Скворцовой вряд ли явился нарушением субординации. Похоже, это обычное чиновничье перестроение, произошедшее по случаю получения некоего руководящего импульса с самого верха.

Перед тем как вернуться к этому импульсу, скажу, что новые принципы Медведева и Скворцовой совершенно не новы и, на первый взгляд, вовсе не выглядят чем-то предосудительным.

Доля получателей пенсий в нашей стране в полтора раза выше, чем, к примеру, в Германии. Не увеличивая пенсионный возраст и не сокращая радикальным образом число тех, кто наделен привилегией выходить на пенсию раньше срока, серьезно поднять коэффициент замещения, который у нас весьма низок, просто невозможно.

Если вернуться в раннепутинскую эру, с ее модернизаторскими увлечениями, то одним из главных преобразований была пенсионная реформа 2002 года, весьма продвинутая по мировым стандартам конца ХХ начала ХХI века. Сегодня на многое в ней посмотрели бы по-другому все-таки человечество за эти полтора десятилетия получило новый опыт, но пенсионного переворота ни одна успешная страна производить не стала, ограничившись внесением поправок и улучшений в действующую систему.

Что же касается нашей системы-2002, то первоначально право на накопительную компоненту пенсии получили мужчины начиная с 1953 года рождения и женщины с 1957-го. Если бы эта возрастная планка не была вскоре поднята до 1967 года (что стало первой в бесконечном ряду переделок, продиктованных желанием сэкономить деньги), то два три года назад у нас уже появился бы слой получателей накопительных пенсий. Реальное знакомство общества с выгодами и убытками этого слоя стало бы фактором, побуждающим улучшать работу всей накопительной системы.

А прямая зависимость страховой части пенсии от общей суммы выплаченных взносов, скорректированной на инфляцию, делала пенсионную систему-2002 простой для понимания и справедливой по смыслу.

Чтобы стать совсем уж логичной, ей не хватало как раз одного решения плавно поднять возраст выхода на пенсию. Если бы этот возраст увеличивался на полгода ежегодно и был установлен, как часто предлагают, на уровне 63 лет для всех, то малоприятный переходный период был бы сейчас уже закончен для мужчин и близок к окончанию для женщин.

Естественное недовольство этими мероприятиями компенсировалось бы растущим общественным осознанием того факта, что пенсии с каждым годом становились бы все больше и впервые начинали выдерживать сравнение с потерянными заработными платами.

Так могло быть. Но систему-2002, вместо того чтобы усовершенствовать, просто упразднили в 2013-м. А все, что сделано и запланировано взамен, имеет диаметрально противоположный смысл.

Накопительные взносы в третий раз подряд конфискуются казной, и ликвидацию обязательной накопительной компоненты пенсии можно считать де-факто совершившейся. Суммарный выигрыш федерального бюджета за счет изъятия у граждан этих денег достигнет за три года 1 трлн руб.

Замена с 2013-го регистрируемой Пенсионным фондом суммы социальных взносов какими-то условными баллами, стоимостью которых манипулируют власти, освободила государство от обязанности вернуть пенсионеру сделанные некогда отчисления. Выигрыш казны от этого преобразования пока не очень велик, но механизм придуман так, чтобы барыш рос с каждым годом.

Гособязательство индексировать пенсии по инфляции начиная с 2016-го тоже отменили. Точнее, превратили в некую добровольную начальственную благотворительность, осуществляемую в таких размерах, в каких власти захотят. Скажем, в следующем году запланирована индексация на 4% взамен накопившихся инфляционных 13%, и притом не для всех пенсионеров, а только для тех двух третей из них, которые не работают. Сумма недовыплаченных денег только за 2016 год будет измеряться многими сотнями миллиардов рублей.

Все эти с виду как бы импровизации уже превратили снижение коэффициента замещения и урезку реальных пенсий в долгосрочную государственную стратегию.

И теперь можно сделать решительный шаг: выбрать подходящий момент и начать повышение пенсионного возраста или, что то же самое, сокращение числа получателей пенсий. Это даст казне грандиозную возможность сэкономить на гражданах, причем размеры этой экономии будут зависеть только от усмотрения самих властей.

Прежняя пенсионная система почти автоматически увеличила бы размеры пенсий, если бы получатели стали позднее оставлять работу и накапливать больше взносов. Пакет новаций, внедренных всего за два последних года, ничего подобного уже не гарантирует. Все официальные обязательства перед пенсионерами переведены в условную форму. Если начальство пожелает сколько-то прибавит. Если нет пожонглирует своими баллами и пожмет плечами.

Когда-то давно повышение пенсионного возраста можно было провозглашать как лозунг прогресса и шаг к строительству сбалансированного и благоустроенного общества, но сегодня оно уж точно перестало быть таковым.

"Незабегание вперед", о котором говорил Дмитрий Медведев, означает лишь желание властей сохранить пространство для маневра и при утверждении графика этого великого нововведения, не оповещая о нем подданных заранее. Желательно, конечно, отложить его до 2018-го. Но если концы с концами свести не получится, то придется и раньше. Ну а пока нужно побольше демонстраций полного единства верхов, дабы низы уяснили, что решение принято бесповоротно. Пусть привыкают.

Остается один вопрос: откуда такая суровость, ведь еще несколько лет назад на тех же пенсионеров совсем не скупились?

Ответ прост.

Вообразите, что вы распределяете государственные траты, причем денег у вас явно меньше, чем было еще недавно. Даже в рублевом исчислении, не говоря о долларовом. Попробуйте поделить, и сами все поймете.

Естественно, начнете вы с главного, то есть с силовиков. Дадите им хотя бы столько же денег, сколько раньше. Меньше ведь нельзя. Значит, все остальное придется сократить. Медицину, образование, дотации регионам. Но траты на них и раньше были невелики, поэтому, сколько там ни урезай, госрасходы с госдоходами все равно не сойдутся.

Ничего не остается, как слегка поджать даже монополии ближнего круга. Но ведь и тут есть предел, люди просто начинают не выдерживать, чему пример — Владимир Якунин.

И тогда взор сам собой обращается к расходам на социальную политику, основную часть которых как раз и составляют субсидии Пенсионному фонду. Этот расходный пункт настоящий кладезь. Тут триллионы и триллионы рублей.

В 2012-м на социальную политику было направлено 33% всех трат федерального бюджета, в то время как на силовой блок 28%. В бюджете на 2016 год пропорции, благодаря новейшим пенсионным преобразованиям, поменялись местами: теперь уже на социальную политику пойдет 28% федеральных трат, а на силовиков 33%.

Интуиция говорит, что возможности сэкономить на пенсионерах далеко еще не исчерпаны, а либеральный некогда лозунг повышения пенсионного возраста подсказывает, каким способом это удобнее всего сделать.

В эпоху нефтяной халявы и прибыльного сотрудничества с Западом пенсионеры были хоть и не первыми, но все же одними из первых в очереди на получение денежных прибавок. В эру дешевой нефти и дорогостоящей ссоры со всем миром их опять ставят в начало очереди но уже на изъятие денег.