Пока Германия готовилась отмечать двадцатую годовщину объединения, бывший глава СДПГ Матиас Платцек инициировал спор об объединении Германии, которое он назвал аннексией (использовав то же слово, которым обычно называют захват Австрии нацистами во Вторую мировую войну). «Не знаю, что здесь можно праздновать», - отметил Платцек в своем интервью "Spiegel”.

 Эйфория, вызванная событиями 9 ноября 1989 года, когда рухнула берлинская стена, долго не продержалась. Вскоре стало ясно, каким непростым будет объединение – экономически, социально, психологически. В сущности, уже к 31 августа 1990 года, когда был подписан Договор об объединении – во вторник с этого момента исполнилось ровно 20 лет, – душевный подъем большей частью исчез, и многие в бывшей Восточной Германии начали чувствовать, что новые соотечественники с Запада их подавляют.

В своем интервью, данном на этой неделе SPIEGEL, премьер-министр Бранденбурга Маттиас Платцек, представляющий левоцентристское крыло социал-демократов, дал понять, что во многом эти обиды сохраняются и сейчас. Его заявления вызвали очередной виток спора об объединении. Между тем страна продолжает готовиться отмечать предстоящую 3 октября годовщину этого события.

«Не знаю, что здесь можно праздновать, - заявил Платцек, в ответ на вопрос о договоре. - Мы не хотели никуда вступать. Мы хотели сотрудничества на равных, с новой конституцией и новым гимном. Нам нужны были символы нового совместного начала. Однако верх одержал другой подход».

Платцек навлек на себя резкую критику за то, что в своем интервью назвал объединение Восточной и Западной Германии словом Anschluss (аннексия). Этот термин напоминает об аннексии Австрии нацистской Германией в 1938 году. «Многие из нас (бывших граждан ГДР) видят день нашего присоединения к ФРГ не только в положительном свете, - утверждает Платцек, с 2005 по 2006 год возглавлявший СДПГ. – Виной многих социальных проблем востока Германии после 1990 года стал именно этот дух «аншлюса».

В своем интервью "Spiegel” Платцек подчеркнул, что «объединение страны было важным достижением», но добавил при этом, что «в Восточной Германии многим пришлось почувствовать себя так, как будто вся их прежняя жизнь была бессмысленной. Им пришлось выбросить прочь все прошлое, в котором якобы были только идеология и «Штази». Я не склонен к ностальгии, но я не помню, чтобы мы каждый день шли на работу, опустив голову».

По словам Платцека, с объединения началась также «безжалостная деиндустриализация» Восточной Германии. «Почти каждая семья познакомилась с безработицей».

На вопрос о том, когда востоку удастся преодолеть эту планку, Платцек ответил с осторожным оптимизмом: «Две трети пути мы уже прошли».