В минувший четверг президент Медведев провел заседание совета по противодействию коррупции. С самого начала мероприятия было понятно, что глава государства недоволен. Еще бы, проблему коррупции как угрозы национальной безопасности страны он обозначил еще в самом начале своего президентского срока, минуло почти три года, но ничего так и не изменилось. Это Дмитрий Медведев вынужден был признать прямым текстом, причем уже не в первый раз: «У нас есть Национальная стратегия, Национальный план противодействия коррупции, внедрена антикоррупционная экспертиза законодательства и подзаконных актов. Госслужащие, как известно, стали декларировать свои доходы. Этим, на мой взгляд, какие-то существенные изменения и заканчиваются. Все остальные изменения значительно скромнее, хотя есть динамика по ответственности лиц, совершивших коррупционные преступления. Об этом, надеюсь, расскажут сегодня руководители правоохранительных органов».

За эту пресловутую динамику и уцепились генеральный прокурор Чайка, министр внутренних дел Нургалиев, директор ФСБ Бортников. И все рапортовали о том, что динамика положительна: установленных взяточников и коррупционеров год от года все больше и больше. Растет и количество совещаний, с помощью которых органы борются с коррупцией. Так, Юрий Чайка сообщил, что в ушедшем году «прокурорами проведено почти 10 тысяч координационных, межведомственных и оперативных совещаний по ключевым вопросам, связанным с организацией работы по противодействию коррупции».
Порадовал позитивным отчетом и Рашид Нургалиев. Он сообщил, что в 2010-м на треть возросло количество выявляемых взяток в крупном либо особо крупном размере, а 3284 сотрудника МВД совершили должностные преступления.
Но глава государства радоваться не спешил. Ведь тот же Нургалиев вынужден был отметить, что «несмотря на принимаемые правоохранительными органами меры, острота проблемы коррупции не снижается». Собственно, Дмитрию Мед­ведеву это очевидно без дополнительных разъяснений. «У нас много полезных институтов, которые не работают. Вот институт конфликта интересов и порядка его разрешения. Приведите мне пример, когда в каком-то ведомстве кто-то заявил о конфликте интересов и цивилизованным образом ответил бы на вопросы, которые существуют. Что, таких конфликтов нет? Да полно их, это очевидно. Кого за это наказали и где информация об этом всем? А кого вообще наказали за недостоверную декларацию?» – сетовал Мед­ведев.
Да и положительная динамика по раскрываемости выглядела двусмысленно. Президенту Медведеву пришлось припомнить несколько наиболее скандальных дел прошлого года, так или иначе связанных с коррупцией, как то: события в Кущёвской или аресты чиновников в Гусь-Хрустальном. Вот только посадки или отставки некоторых из этих чиновников последовали вовсе не потому, что правоохранительные органы в результате отличной работы раскрыли глубоко законспирированную преступную сеть. О преступлениях и беззакониях было известно годами, но годами же ничего не происходило. А чтобы хоть что-то сдвинулось с мертвой точки, потребовалась трагедия, подобная кровавой резне в краснодарской станице. Да так уж и сдвинулось ли?
Или взять те же декларации. Ну заполняют их чиновники, а толку? «Сергей Семенович, в Москве много чиновников. Обратите внимание на то, кто как декларировался. А то как ни послушаешь, у всех там дворцы за городом и все остальное, а декларации у всех вот такие», – обратился Дмитрий Медведев к мэру Москвы Собянину, на пальцах показав, какие малюсенькие у означенных чиновников декларации.
Да где же все вы были, в том числе сам Дмитрий Анатольевич, еще в 2000 году ставший заместителем руководителя администрации президента, а потом и ее руководителем? Ведь эти дворцы на Рублёвке строились не вчера, а подавляющее число московских чиновников с хоромами за городом – федерального подчинения. Нынче мэру Собянину проверять их не по статусу. К тому же когда он сам руководил администрацией президента, так вопросами чиновничьих дворцов тоже не слишком интересовался.
И почему речь только о Москве? Как только Дмитрий Анатольевич сказал про дворцы и малюсенькие декларации, мне сразу вспомнилась 36-метровая квартирка Рамзана Кадырова – единственная задекларированная им недвижимость. Даже ранее числившиеся за ним «Жигули» пятой модели глава Чечни вынужден был продать. Все, что Рамзану Кадырову приписывают, например коллекцию иномарок, породистых скакунов, диких зверей, живущих в доме, по его же собственным словам, принадлежит не ему, а всему чеченскому народу.
Попробуй разберись с коррупцией в таких-то условиях. Но президент все же пытается: вносит в Государственную думу очередную законодательную инициативу. Ведь, по мнению президента, «репрессия в виде лишения свободы по коррупционным преступлениям работает далеко не всегда». Вместо того чтобы посадить супервзяточника на долгие годы, конфисковав все его имущество (причем не фиктивное, а реальное, на кого бы оно ни было записано), его будут штрафовать. Точнее, у него будет выбор: или заплатить сумму, многократно превышающую взятку, или отправиться в заключение. Вот уж замечательное поле для коррупции! Попавшийся богатей и откупится от тюрьмы на законных основаниях, и расходы, без сомнения, возместит.
Больше всего на заседании досталось от президента председателю Следственного комитета Алек­сандру Бастрыкину. Нет, не за провалы в борьбе с коррупцией. Просто он все время забывал, что 2010 год уже окончился. Дмитрий Мед­ведев в конце концов не выдержал: «Не перестроитесь никак, сегодня уже старый Новый год, пора войти в 2011 год».
Судя по характеру заседания, без всякого труда войдет в наступивший год и коррупция, и имитация борьбы с ней. Ведь на вооружении у власти те самые старые новые «средства противодействия», которые уже многократно показали свою неэффективность.

Е. ЮРЬЕВА.